Главная Сценарии Хрусталев, Машину! - Хрусталев, Машину! 10

Меню

Опрос

Какой фильм Алексея Германа вам ближе всего
 

Рецепт хе из рыбы арбузная диета для похудения горячие блюда на праздник. . Актуальная информация купить профнастил для забора на нашем сайте.
Хрусталев, Машину!
Хрусталев, Машину! - Хрусталев, Машину! 10
Индекс материала
Хрусталев, Машину!
Хрусталев, Машину! 2
Хрусталев, Машину! 3
Хрусталев, Машину! 4
Хрусталев, Машину! 5
Хрусталев, Машину! 6
Хрусталев, Машину! 7
Хрусталев, Машину! 8
Хрусталев, Машину! 9
Хрусталев, Машину! 10
Хрусталев, Машину! 11
Хрусталев, Машину! 12
Хрусталев, Машину! 13
Хрусталев, Машину! 14
Хрусталев, Машину! 15
Хрусталев, Машину! 16
Хрусталев, Машину! 17
Хрусталев, Машину! 18
Хрусталев, Машину! 19
Хрусталев, Машину! 20
Хрусталев, Машину! 21
Хрусталев, Машину! 22
Хрусталев, Машину! 23
Хрусталев, Машину! 24
Хрусталев, Машину! 25
Хрусталев, Машину! 26
Хрусталев, Машину! 27
Все страницы

- А ну пошел вон, говно, - медленно сказал отец «лямпочке». - Полина! - рявкнул он ей вдогонку. - Почему в подъезде шляется кто угодно?

Женщина в резиновых сапогах внизу стояла так же неподвижно, спиной, будто все ее не касалось.

Отец взял меня за плечо, втолкнул в квартиру и захлопнул перед «лямпочкой» дверь.

В гостиной было все так же, ничего не изменилось, но отец вдруг погладил меня по голове.       

- Я пойду, - торопливо сказала Варвара Семеновна, она опять смотрела на отца не мигая. - Алеша мог бы быть хорошим мальчиком, эти медали так не вяжутся. Можно я возьму маме конфету к вечернему чаю?..

Отворилась дверь резного шкафа в маминой комнате, Бела с Леной» видно, запутались в хлопках входной двери и вылезли раньше времени.

- Здравствуйте, Варвара Семеновна, — сказали они хором, что же им было делать.

Варвара на секунду онемела, а потом чинно кивнула: гг Здравствуйте, Дрейдены.

- А известно ли вам, уважаемая Варвара Семеновна, — вдруг ни с того ни с сего объявила бабушка, — что моя мама была знакома с Анной Павловной Керн? И потому, Юра, зачем мне твое обручальное кольцо?! Что это за Танины допросы с пристрастием?

Последние слова я слышал уже из коридора. Было самое время, я рванул к себе, боясь, что меня остановят, запер дверь и сразу же оказался на полу, вернее, на расстеленных газетах.

Крепкие руки держали меня за ноги и за волосы, и два черноглазых лица низко склонились надо мной.

- Фашист, - почти беззвучно шипели Бела с Ленрй. - Гитлер и Геббельс, Гитлер и Геббельс... Думаешь, мы не видели, что ты с пипкой делаешь?! Мы всем скажем, — они рвали на мне брюки и тянули их вниз.

Я задыхался, хотел крикнуть, но боялся. В руке у Белы появилась бутылка с канцелярским клеем. Пуговица лопнула, и штаны слетели вместе с трусами. Зрачки у Белы с Леной расширились, рты открылись еще больше, я увидел их красные жаркие языки и тут же почувствовал, как холодный клей потек по низу живота.

- Суки, - сказал я, - арестантки, в шкаф валите на торпедном катере, - я дернулся, изогнулся, но меня уже не держали. Пока я натягивал мокрые клейкие трусы и штаны, они стояли и смотрели в потолок. Я отпер дверь, беззвучно рыдая и скуля прокрался в ванную, и, подняв кулаки над головой, погрозил в зеркало не то своему опухшему лицу, не то еще кому-то. 

В своем кабинете Глинский снял со стены огромный цейсовский бинокль с моторчиком, включил в сеть и отодвинул гардину. Зазвонил телефон, Глинский снял трубку и, ласково улыбаясь и кивая, принялся слушать чью-то веселую дребедень.

Бинокль жужжал моторчиком на окне, и окуляры двигались, как живые.

— У него, — сказал Глинский, - в моче обнаружен коньяк, пять звездочек, все его болезни... — и засмеялся.

Неожиданно окно ярко вспыхнуло, свет ударил по глазам. Это включили за окном гирлянды к празднику, и тут же лопнула лампочка, как выстрел.        

Снег все вгшил и завалил Плотников переулок. Где-то репетировал духовой оркестр, повторяя одну и ту же фразу. Здесь было так пусто, что Линдебергу показалось, что они в церкви.

- Слезою жаркою, как пламя, нечеловеческой слезой, -пробормотал Линдеберг.

- Что? - Соня шла не оборачиваясь.

- Выросший мальчик в генеральских лампасах, - сказал Линдеберг, - выросший пьяный мальчик...

В ответ Соня подняла руку. Тут же остановилась крошечная желтая машина «ДКВ». Из машины вышел очень высокий человек с рябоватым лицом, в пальто с остро торчащими плечами.

- Это мой муж, - сказала Соня и протянула Линдебергу коробочку таблеток, - принимай, чтоб нос не загноился.

В машине был еще кто-то, пожилая женщина выглядывала из крошечного примороженного окошечка. У нее было странное усатое лицо.

Сонин муж протянул руку и представился. Но Линдеберг не услышал, тогда Соня вроде перевела.

- Карамазов, - сказала она, - его зовут Дмитрий Карамазов... А это, - она кивнула на Линдеберга и вдруг, глядя ему в глаза, длинно и изощренно выматерилась.  

— Вам туда, — сказал ее огромный муж, улыбнулся, обнаружив зубы из металла, и показал рукой направление, — и никуда не сворачивай, понял?.. Мы у нас здесь шпионов не любим, — он вдруг взял левой рукой Линдеберга за воротник, подтянув пальто вверх, правой рукой залез под пальто, под пиджак и вытянул паспорт.

— Завтра получишь перед самолетом, — он пошел к машине.

— Постойте, — Линдеберг сам поразился тому, что говорит, однако сказал: — Меня не пустят в гостиницу без паспорта.

Сонин муж, еще раз простецки улыбнувшись, издал громкий и пронзительный звук, который может издать только живот и прямая кишка. Но он издал его щеками. Линдеберг успел заметить сильно парящий от снега капот, когда машина мощно и резко взяла с места. Снег продолжал валить в свете фонарей.

Все случилось так внезапно, глупо и одновременно организованно, что смысл произошедшего медленно собирался в голове. Линдеберг зачем-то высыпал на ладонь и пересчитал таблетки, аккуратно сложил рецепт, потом все выбросил.

- Ай-я-яй, - услышал он чужой голос, - ай-я-я-яй, -и только потом понял, что это говорит он сам - Линдеберг.

Повернулся и быстро пошел обратно по переулку, где уже почти не осталось их с Соней следов, только ямки.

Железная решетка в садик, куда выходили подъезды, была заперта. В садике гулял мальчик с рыжей собачкой. Линдеберг потряс ворота и крикнул мальчику:

- Открой! Мне очень нужен твой отец, это важно, скорее, для него.

Мальчик посмотрел на Линдеберга и, посвистев собачке, быстро ушел в подъезд. А из подъезда появилась консьержка, уже виденная им на лестнице, и заперла подъезд на ключ. Она жевала и от подъезда не отошла, даже когда за спиной Линдеберга тормознула желтая малолитражка. Из нее выскочил Сонин муж, Карамазов или как его, навалившись, прижал Линдеберга грудью и лицом к железной решетке.

- Не шуметь, - тихо говорил он, - не шуметь, ты, фраерюга.               

Из его прикрытой металлическими зубами пасти несло нестерпимым жаром и вонью. Шарф сбился, открыв серую жилистую шею.

Завизжав от унижения и боли, Линдеберг вдруг впился зубами в шею, в небритый кадык. Лицо и шея отпрянули. Ощущая сладкое молодое бешенство и счастье удара бывшего боксера полупрофессионала, поймавшего победу, Линдеберг ударил коротким апперкотом, потом длинным уже прямым и из стойки провел серию ударов, четких и быстрых. На секунду он увидел неподвижный Сонин профиль и усатый женский фас за стеклами машины и затем открывающиеся двери пустого черного «опеля» и человека с валенком в руках, который бежит к нему, успел поразиться силе удара валенка, увидеть кровавую вату, летящую из собственного носа, и услышать собственный предсмертный сип.




 
Социальные закладки: